Эксклюзивное интервью с Сергеем Малоземовым на канале МУИР

Сергей Малоземов – врач по образованию, на сегодняшний день является одним из наиболее популярных радио- и тележурналистов в области популяризации научных знаний. Он создал такие известные программы, как «Чудо техники» и «Живая еда», «Научные исследования Сергея Малоземова» и другие, а также ведет ютуб-канал «Малоземов проверит». Интервью с ним доступно на канале МУИР.

- В сентябре 2021 года вы стали одним из первых журналистов, испытавших на себе российскую вакцину от коронавируса «Спутник V». Что вы хотели этим доказать?

Я ничего не хотел доказывать, это была унизительная ситуация, когда возникла новая болезнь, с которой мы до этого не сталкивались, и начала распространяться с очень высокой скоростью и большим количеством тяжелых течений заболевания, чего не ожидали даже исследователи. Оказалось, что у нас нет никакого оружия против этого вируса. До сих пор препараты, которые могут напрямую бороться с COVID-19, находятся на стадии апробации. Например, в Америке идут ожесточенные споры, о том, правильно ли поступила местная санитарная организация FDA, одобрив для использования препарат компании Merck & Co. Он показывал до 30% эффективности предотвращения тяжелых инфекционных поражений, и есть разные мнения по поводу того, является ли этот показатель достаточным.

У нас уже в начале 2020 года была готова вакцина. Как врач, я воспринял эту новость очень позитивно – у нас наконец-то появилось что-то для защиты от вируса. Широкие массы, которые не были в курсе того, как ведутся исследования, муссировали тему о том, что вакцина может быть опасной: ДНК поменяется, бесплодие наступит. Я длительное время общался с разработчиками – это люди с очень хорошей репутацией. Первые версии вакцины они кололи себе и своим близким. По сути, «Спутник V» не была новым препаратом, это модифицированная разработка тридцатилетней давности. Каждый сезон у нас модифицируют вакцины от гриппа.

- Вы не испытывали опасений, когда кололи себе эту вакцину?

Нет. Наоборот, я радовался, и гордился этим больше, чем новым айфоном. Вакцина – это продукт прогресса, который спасает жизни.

- Почему вы сделали это публично?

Я сделал это публично, потому что это моя работа. В начале каждого выпуска программы «Чудо техники» я говорю, что мы с командой все тестируем на себе.

- Одна из обязанностей врачей – донести до пациентов информацию о новых разработках. Многие врачи отказываются от вакцинации и покупают поддельные сертификаты. Почему это происходит?

- Это тяжелая история, связанная с тем, что накопилось определенное недоверие по отношению к государству. Это факт, который стоит признать. Государство не всегда относилось с должным уважением к медицинскому сообществу, мы знаем про проблемы с оплатой труда, сокращениями, с доступностью и качеством медицинского обслуживания. Врачи склонны не доверять государственным инициативам.

- Сказывается состояние медицины или политическая обстановка?

И то, и другое. Отношение медицинского сообщества к государственным инициативам определяется состоянием медицины. Вся эта ситуация является поводом задуматься о том, в каком состоянии находится медицина сегодня. Когда мы выйдем из пандемии, чиновники должны об этом серьезно задуматься.

- Наверняка вы посещаете больницы и как пациент. В каком состоянии, по вашему мнению, находится здравоохранение?

Если отвечать откровенно, я стараюсь избегать государственной бесплатной медицины. Те ситуации, когда я с ней сталкиваюсь, показывают мне, что она бывает очень разная. Она бывает совсем непрезентабельная, особенно это видно в регионах, и бывает очень хорошего качества – в Москве. Это настолько непредсказуемо, что хочется себя обезопасить. Я делаю выбор в пользу программ добровольного медицинского страхования.

- Вы окончили Челябинскую государственную медицинскую академию с красным дипломом. Почему вы стали журналистом?

Я из своего маленького городка Миасса переехал в город-миллионник Челябинск и увлекся FM-радио. В 1996 году оно было на пике моды, тогда работала удивительная креативная команда, которая вдохновила меня на многое. Я начал учить английский язык и другие иностранные языки. Это увлекло меня настолько, что я захотел быть частью этого мира.

- Почему вы не стали практиковать как врач?

Этому не способствовало состояние медицины. Я оканчивал институт в 2002 году, и не видел перспектив для самореализации в медицинской профессии.

- Почему тогда вы выбрали эту профессию?

В школе мне нравилась биология, все, что связано с живыми организмами, физиология клетки. Я думал, что стану иммунологом. В старших классах мне подарили замечательную иллюстрированную энциклопедию «Современная ботаника», которая до сих пор у меня есть. В ней подробно было описано, как функционируют мельчайшие структуры клетки, как человек может этим манипулировать, и я думал, что смогу связать с этим жизнь.

- Вы не жалеете о том, что выбрали другой путь?

Нет. Мои подходы как журналиста к медицине – предельно честные. Я максимально применяю свои знания, стараюсь общаться с профессиональным сообществом, и часто слышу от медиков слова благодарности в свой адрес. Мы повышаем престиж этой профессии, подробно рассказывая о том, чем они занимаются. Очень важно, чтобы люди не занимались самолечением, а шли к докторам и понимали, что медицина не стоит на месте. Болезни, которые в прошлом считали неизлечимыми, сейчас успешно лечатся.

Мы находимся в авангарде и способствуем тому, чтобы люди не занимались гомеопатией, картами Таро, плоскую землю. Это все взаимосвязано, в итоге человек, заражаясь ВИЧ, начинает отрицать болезнь, заражает своих детей. Сейчас мы работаем над фильмом ВИЧ-диссидентстве. Люди, распространяющие лженаучные теории, - это серийные убийцы. И об этом нужно честно говорить.

- Что вы хотите сказать вашей аудитории?

Основой всего являются научные знания. Если мы не можем что-то объяснить, то это вопрос времени. Я вижу, как наука и прогресс сделали нашу жизнь комфортнее и безопаснее. Мы имеем возможность не знать о болезнях, которые в недавнем прошлом уносили жизни миллионов людей. Все это стало возможным благодаря достижениям медицины – вакцинам, антибиотикам, гигиене. Мы должны понимать, что все это стало возможным, благодаря ученым и инженерам.

- Насколько врачам из телевизора вообще можно доверять, учитывая печальную тенденцию, когда именно люди с медицинским образованием становятся лауреатами антипремии ВРАЛ и транслируют на очень широкую аудиторию ненаучные и вредные идеи?

На людях, которые берутся рассказывать о здоровье, лежит огромная ответственность. Соблазн работы на телевидении закачается в том, чтобы говорить все более сенсационные вещи, пренебрегая правдой. Это та грань, на которой нужно удержаться человеку. Стоит сказать и о том, что многие доктора находятся в плену лженауки, я сам слышал сомнительные рекомендации от профессиональных медиков.

Мы рассказываем только о том, во что верим сами, и что стали бы советовать своим близким. На этих принципах строится работа нашей команды.

- То есть вы пользуетесь фактологией и доказательными методами, и не стремитесь хайпануть?

«Хайпануть» - это очень опасная штука и с медициной точки зрения: нередко сенсации оказывались надуманными и приводили к полной потере доверия аудитории. Мы хотим работать долго. В следующем году программе «Чудо техники» исполнится 10 лет, и я очень доволен, что она не теряет своей популярности.

- Как вы проверяете достоверность фактов?

Когда я рассказал одному знакомому профессору МГУ, что работа нашей редакции базируется на международной открытой базе биомедицинских научных публикаций PubMed, он был в шоке. Он сказал, что впервые слышит это от журналиста. Мы тратим много ресурсов на проверку фактов.

Разработка каждого сюжета начинается с того, что мы ищем исследования в PubMed, смотрим, кто их проводил, в каком университете, какая была выборка, насколько убедительные данные были получены. Далее мы слушаем, что говорят эксперты, фильтруем это, и когда сценарий сюжета готов, специальный человек, который занимается фактчекингом, вычеркивает из сценария все, что расходится с научными данными. Член комиссии РАН по борьбе с лженаукой Александр Панчин сказал, что в наших программах он лженауки не встречал.

- На какую аудиторию в большей степени ориентированы ваши программы?

Немалую часть аудитории составляют врачи. Я бываю на профессиональных мероприятиях, конференциях, много людей говорят о том, что они нас смотрят – и это очень приятно слышать.

У меня есть избранные эксперты, которые не замечены в распространении лженаучных теорий. Мы обращаемся к ним более-менее регулярно. Это авторы научных работ, практикующие специалисты.

- Серьезная проблема – как вернуть авторитет врача? Как сделать так, чтобы пациенты приходили к врачам и внимательно относились к их рекомендациям?

Это очень сложная проблема, у меня нет для нее простого решения. Я понимаю, на чем основывается недоверие к врачам. С одной стороны, врачи очень заняты, в том числе, бумажной рутиной, и у них нет времени на каждого пациента. С другой стороны, врачи в коммерческих клиниках нередко занимаются выкачиванием денег. С третьей стороны, внутри врачебного сообщества весьма часто распространяются лженаучные теории.

- Что делать в этих условиях обычному врачу?

Я верю в государство. Должна быть проведена рутинная, планомерная работа. Нужно, чтобы врачи больше получали, и чтобы в то же время с них больше спрашивали. Нужна более строгая система сертификации. Нужно, чтобы стандарты медпомощи соответствовали международным. Каждый врач должен для себя выбрать между бесстыдным зарабатыванием денег и профессионализмом.

- Что вы думаете о возрастающем значении личного брэнда врача?

Личный брэнд врача – очень важная штука. Сегодня мы живем в условиях избытка информации, и нам очень нужны ресурсы, которым мы можем доверять. Это касается не только медицины, но и других областей.

Мне нравится то, что делает доктор Комаровский, - это тот уровень, к которому должен стремиться каждый врач. Понимаю, что не каждый врач может работать с медиа, но любой может завести страничку в инстаграме.

- Есть мнение, что личный брэнд гарантирует повышение дохода: чем больше людей знают о вас, тем чаще к вам будут обращаться. Что самое главное в личном брэнде?

Самое главное – это сарафанное радио, чтобы люди говорили о тебе. Важно, чтобы врач сам формировал ту картинку, которую транслирует в эфир. Лучше всего работают социальные сети инстаграм и тик-ток. Там огромная аудитория, в том числе людей, которые интересуются темами, связанными со здоровьем. Приложив некоторые усилия, можно создать имидж «самого знающего в мире человека». В это нужно вложить какую-то долю правды, иначе тебе не поверят. Когда брэнд формируется у докторов, которые того стоят, это общественно полезное явление. К сожалению, параллельно с этим происходит и раскручивание пустышек.

- Насколько врачу сегодня нужна клятва Гиппократа?

Нужна. Когда нам в институте вручали дипломы, мне доверили читать клятву врача в микрофон для всего курса. Я несколько раз прочел эти строки, и видел лица своих однокурсников – они что-то почувствовали в этот момент.

- Кто такой врач?

Врач – это представитель одной из сфер обслуживания. Я против отношения к врачу как к носителю недоступных знаний. Некоторым врачам не нравится, когда к ним приходят пациенты, которые много читали о своей болезни, вроде как, это подрывает авторитет доктора. Когда я учился в институте, в отношении к пациентам было много покровительственного: народные массы, ничего не понимают. Это представление было основано на том, что еще в 50-60х годах, врачам приходилось заниматься санитарным просвещением населения. Время изменилось, сейчас все доступны и образовательные сайты, и медицинские блоги. Хороший врач должен уметь с этим работать.

- Как вы оцениваете состояние медицины на текущий момент? Какие перспективы для развития видите?

Медицина развивается непрерывно. Мы видим, как увеличивается продолжительность жизни, благодаря медицине. В начале двадцатого века средняя продолжительность жизни в России составляла чуть более 30 лет, за счет высокой младенческой смертности. ВИЧ при жизни нашего поколения перестал быть приговором – люди, которые проходят терапию, не умирают от СПИДа, они живут нормальной жизнью. В обществе еще остается предвзятое к ним отношение, но с медицинской точки зрения проблему можно считать решенной. Сейчас идет активное развитие медицинской технологии: появляется иммунотерапия, клеточная терапия. Излечиваются многие виды рака. Я лично беседовал в Лондоне с человеком, которому вылечили гемофилию с помощью генетического метода, - это та сама болезнь, которой страдал царевич Алексей, когда кровь не свертывается.

Медицина идет к тому, что организм человека все больше рассматривается как конструктор, части которого можно улучшать и дорабатывать, или заменять на новые. Мне кажется, что при таком подходе продолжительность жизни человека будет около 120 лет.

- Врач – это деньги или помощь?

Помощь. Но без нормальных денег эта помощь не будет качественной.

- Что важнее, государственное обеспечение или коммерческий подход?

Думаю, что должно быть и одно, и другое. Мы видим, как в европейских странах, там, где практически построен социализм, государственная система неплохо работает. В странах, где преобладает англосаксонский капитализм, например, в Англии или Америке, люди очень недовольны системой государственного обеспечения. Я считаю, что не должно быть пропасти между бесплатными государственными и дорогим частным.

- Какой формат здравоохранения лучше, российский или советский?

Западный.

- Как сделать так, чтобы молодежь стремилась получать медицинские специальности?

Нормально платить и создавать достойные условия труда. Если молодые люди будут видеть современные клиники, знать, что врачи хорошо зарабатывают. Сейчас многие врачи берут ипотеку, получив выплаты за работу в период пандемии коронавируса. Так не должно быть, врачи должны хорошо зарабатывать постоянно. Если мы к этому придем, то будет авторитет профессии.