Сведения об образовательной организации Портал ДО
Интервью с Иваном Ерёминым (МЕДСИ)
Интервью с Иваном Ерёминым (МЕДСИ)
11.08.2020

Интервью с Иваном Ерёминым (МЕДСИ)

На канале МУИР доступно интервью с Иваном Константинович Ерёминым, заведующим отделением травматологии и ортопедии Клинической больницы «МЕДСИ» в Отрадном.

— Как начинается день в вашем отделении? Во сколько это, сбор команд традиционно или как это бывает?

— Наш день рабочий начинается с восьми утра, это происходит на утренней конференции (так называемая врачебная пятиминутка). Мы проводим ее в ординаторской — комната большая для всех врачей, куда приходят дежурные смены, наши медсестры и дежурные врачи, и каждый уже делает доклад: что произошло за ночь, кто как жаловался, послеоперационные пациенты как себя вели. И уже далее делаем утренний обход, проходим по всем палатам, смотрим каждого пациента, спрашиваем жалобы, как он себя ощущает после операции. Оперирующий врач докладывает, что была сделана операция, если я не участвовал в этом оперативном лечении, далее уже мы обсуждаем кто пойдет первый на операцию, какого пациента мы подаем, и наш санитар, наш помощник он уже отвозит первого пациента в операционную и каждый день начинается с первой операции.

— Во сколько первая операция примерно? Часов в девять, в десять? 

— Первая операция примерно у нас разрез уже должен быть полдевятого. Мы накануне определяем, кто предварительно пойдет первым из пациентов, и дежурной смены уже знает, что данный пациент с данной патологией поедет первую очередь. Как только мы видим пациента рано утром на обходе, что он готов к оперативному вмешательству, мы сразу же его отвозим в операционную.

— Как определяется очередность пациентов? Если пациент готов, это может быть и моральная какая-то подготовка?

— Это по многим параметрам. Во-первых, от сложности оперативного лечения — бывает сложная операция, бывает менее сложная, бывает пациент, который имеет большое количество хронических заболеваний, которого нужно в первую очередь прооперировать и уже начинать лечить его медикаментозно.

— То есть сначала более сложные?

— Конечно, сначала делается более сложная операция различные реконструкции, протезирование или операция на позвоночнике, для того чтобы пациент не ждал до вечера свою очередь, потому что иногда у нас бывает и по восемь, и по десять операций.

— Ежедневно?

— Да, и не всегда пациент может дождаться, потому что он нервничает, переживает, поднимается давление, и это не очень хорошо ни для пациента, ни для операционной бригады.

— Что касается пациентов: как много в принципе их сейчас и с чем чаще всего обращаются?

— Наше отделение занимается полностью всей травматологией и ортопедией, — это реконструкции суставов, такие как артроскопия, эндопротезирование, также открытые операции на суставах. Мы занимаемся патологией стопы, патологией кисти, патологиями позвоночного столба, то есть спины. Сейчас в нашу команду пришли такие доктора, которые имеют большой опыт в детской травматологии и ортопедии. Наша команда состоит из многофункциональных специальностей, они разнонаправленные, но в единой команде. Мы являемся единым целом и каждый друг другу помогает в любой ситуации. Есть детский ортопед, который занимается детской стопой, есть взрослые ортопеды, которые занимаются взрослой патологией переднего отдела стопы, и мы всегда обмениваемся мнениями, как лучше сделать.

— То есть всегда есть какой-то совет?

— Обязательно, у нас всегда есть консилиум, мы обсуждаем индивидуальный случай и принимаем единое решение по каждому пациенту.

— Какую операцию можно назвать самой простой и часто встречающейся? Есть ли что-то такое, что у каждого второго из нас встречается, что можно назвать?

— Я бы не стал говорить такое, что простые операции. Простых операций никогда не бывает, любая манипуляция, даже укол, это все-таки инвазия. В человека извне вмешиваются какие-то инородные средства, либо препараты, либо инструменты. Даже от укола человек может погибнуть, и я бы не сказал, что есть простые и сложные операции. Но самые частые, это конечно артроскопические операции, когда у пациента есть повреждения либо мениска, либо плечевого сустава, вывих плеча. По сложности данная процедура более простая, чем замена сустава и операции на позвоночнике.

— Что касается артроза: раньше все говорили, что эта болезнь — проблема людей старшего поколения, либо спортсменов, танцовщиков. Сейчас мы можем сказать, что все чаще встречается это заболевание у молодежи?

— Я думаю, что артроз он всегда был есть, и, наверное, будет. Пока еще никто не придумал средство, препарат, который будет выращивать хрящ и спасет население от данной патологии. Я предполагаю, что раньше не было таких диагностических аппаратов, как МРТ, КТ, рентген был не такого качества и врач 30 лет назад конечно отличался от врача на сегодняшний момент, потому что много методов диагностики, много информации, много обучения и врачи намного подготовленнее относятся к дифференциальной диагностике именно артроза. Что касается самого заболевания, я думаю артроз молодеет потому что сейчас 21 век и спортсменов стало очень много, а где спорт там есть и травмы.

— Причем, как говорится, не от большого ума, когда в спортзале человек пытается сделать все намного сильнее, больше в итоге получает как раз больше травм.

— Однозначно, есть даже такое словосочетание, что физкультура лечит, а спорт калечит. Вот и здесь, я раньше сам любил сходить в спортзал, поднять какую-нибудь железку, штангу, доказать себе, что сильный, но, когда я начал менять суставы, я понял, что этого не нужно делать, это очень пагубно влияет на суставы коленные, тазобедренные, стопы, спина. Для обычного человека, который не стремится участвовать в олимпийских играх и завоевывать большие титулы, я не рекомендую ходить в спортзал, поднимать какие-то тяжелые предметы виде штанги. Чтобы доказать себе что-то. Достаточно сходить на турники или пробежаться, поплавать, этого будет вполне достаточно для того, чтобы поддерживать свой организм здоровым.

— В каких случаях можно избежать замены суставов?

— Я каждому своему пациенту всегда говорю, что замена сустава — это не спасение жизни человека, это улучшение качества его жизни, и каждый человек может прожить с этим артрозом до 100 лет, насколько это возможно. Смысл в том, что, если человек живет с артрозом, он пробует все делать: физиопроцедуры, гимнастика, уколы, различные мази и крема, снижение веса, нагрузки, ходьба с палками скандинавскими — ничего не помогает. Пациент уже не хочет так жить, потому что боль заставляет его принимать какие-то сильнодействующие препараты. В этом случае, конечно же, нужно делать эндопротезирование, чтобы не потерять то качество жизни, к которому он привык. Если сравнивать с пациентами европейских стран, либо Америки, то там принимается очень быстро решение, как со стороны врачей, так и со стороны пациента. Если у пациента диагностировали артроз тазобедренного, коленного сустава пациент лечится, принимает препараты, делает различные гимнастики в течении года. Если качество жизни улучшается ли остается на том уровне, который достаточен этому пациенту, то он живет с этим артрозом, если качество жизни теряется после интенсивной реабилитации в течение года, то и врач, и пациент принимают решение, что нужно менять сустав.

— Он меняется полностью, или есть разные случаи?

— Все зависит от патологии. Если это коленный сустав, может быть внутренний артроз, медиальный артроз. Если на рентгеновском снимке врач видит, что поражен полностью сустав, то меняется полностью сустав. Если рассматривать патологии тазобедренного сустава, то там замена только тотальная, то есть полностью меняется и вертлужная впадина, и головка бедренной кости, для того, чтобы все суставные поверхности были заменены и не было болевого синдрома. Ахиллово сухожилие нужно шить, потому что оно отвечает за сгибание и разгибание в голеностопном суставе при ходьбе, при беге. Если оставить так, то будет просто грубый рубец и функция голеностопного сустава будет утрачена.

— Читала про правило шести золотых часов при переломе. Расскажите немного про это, потому что это очень серьезная ситуация, когда человек сталкивается с этим, как спасти?

— На данный момент в Министерстве здравоохранения есть такой приказ, или разработка, что человек старше 60 лет имеет высокий риск переломов шейки бедренной кости. Это страшная патология, но она страшна не за счет самого перелома, а за счет того, что пациент, когда ломает шейку бедренной кости, сразу становится обездвиженным. То есть он не может никак согнуть ногу, не может на нее опереться, добавляется болевой синдром. Тем самым он прикован к постели из-за этого перелома. Правило шести часов — это оптимальное время для того, чтобы вернуть пациента к обычному образу жизни.

— То есть он может встать на ноги через шесть часов?

— Если рассмотреть такой клинический случай, что пожилой человек 70 лет падает дома и понимает, что что-то пошло не так, что он не может согнуть ногу, у него боль в области тазобедренного сустава, он не может самостоятельно встать, рекомендуем конечно вызвать бригаду скорой помощи. Есть определенные тесты, например, один из самых основных, — это симптом «прилипшей пятки», когда человека просят поднять прямую ногу и человек просто не может оторвать пятку от постели, от пола, то это самый первый симптом, который позволяет диагностировать ставить вопрос, что есть перелом шейки бедренной кости, либо проксимального отдела бедра. Далее бригада скорой помощи в течение часа должна довезти пациента до ближайшей больницы, в течение второго часа пациента полностью обследовать, необходимые анализы взять, обследование УЗИ вен сделать. Если анестезиолог, терапевт и травматолог-ортопед общим консилиумом дают согласие на оперативное лечение данного пациента, нужно оперировать в ближайшее время, пока не запустился процесс тромбообразования.

— Это все очень быстро может произойти?

— Да, потому что во время перелома рвутся капилляры, сосуды и происходит большая кровопотеря. Головной мозг понимает, что происходит утечка крови, то есть наливается гематома, и для того чтобы предотвратить данную патологию головной мозг дает команду сосудам и свертывающей системе предотвратить это кровотечение, то есть запускается процесс свертываемости, и в связи с этим образуются тромбы в венах нижних конечностей. Они страшны тем, что в любой момент, любое движение, совершенное пациентом — и тромб может оторваться, дойти до легких, происходит спазм и это может привести к летальному исходу. То есть человек может просто погибнуть из-за того, что тромб достиг легочной артерии и человек погибает. Человек умирает не от самого перелома, присоединяется много различных факторов. Это пневмонии, это пролежни, энцефалопатии, тромбообразования, тромбозы и тромбоэмболии. Все органы и системы начинают работать на компенсацию, для того чтобы сохранить жизнь, весь организм работает на работу сердца и головной мозг, тем самым человек с каждым днем становится менее активным, процессы хронических заболеваний обостряются и чем дальше время проходит от момента перелома, тем хуже восстанавливается пациент. По статистическим данным, если пациента не прооперировали в течение первых суток, то вероятность того, что человек погибнет в первый год жизни после перелома составляет 72 процента. Если рассматривать Российскую Федерацию, то привели статистические данные, в среднем это примерно 230000 переломов в год на всю страну. Это большое количество пациентов пожилого возраста.

— Чаще всего именно за 70?

— Это 60 плюс. К сожалению, не всегда сам пациент готов, и не всегда готов медперсонал оказать своевременную помощь данному пациенту. Либо пациент сказал, что сам как-то вылечусь, либо большое количество хронических заболеваний, которые имеют противопоказания к оперативному лечению именно перелома шейки бедренной кости, много факторов. Мы сделали проект, с поддержкой нашей администрации, что мы готовы оказать помощь пожилому населению и сделать в течение шести часов, активизировать пациента. Мы имеем все службы для того, чтобы оказать данному пациенту помощь и прооперировать его в течение первых шести часов. Это самое оптимальное время для того, чтобы вернуть пациента к обычному образу жизни, который он имел до перелома. Буквально через два часа после оперативного вмешательства, либо замены сустава, либо остеосинтеза, то есть соединения костей проксимального отдела бедра, мы готовы уже активизировать пациента через два-три часа при помощи наших реабилитологов.

— Что касается реабилитации, я думаю, что здесь она особое место занимает после операции. Сколько длится процесс реабилитации, что важно человеку делать? Бывает такое, что люди за 70 одиноки и сложно заставить себя самостоятельно в этом возрасте что-то делать. Или под контролем врача это всегда делается, или на дому делаются какие-то упражнения?

— В данном проекте важна любая мелочь от момента вызова скорой до момента выписки участвует каждый специалист. Конечно же, главную роль играет хирург, который будет собирать перелом, либо менять сустав, но следующим важным специалистом является реабилитолог, он оценивает какого характера перелом, он оценивает какого характера была проведена операция, и оценивает полностью состояние пациента. Грубо говоря, каждый человек может пойти в спортзал и заниматься спортзале, и будет результат, но, если с каждым человеком в спортзале будет заниматься профессиональный тренер, результат будет гораздо лучше и быстрее. Здесь то же самое — если пациента прооперировать и сказать, какие нужно выполнять движения, он будет это делать, но не так как вместе со специализированным врачом в этом направлении, который знает, сколько нужно сделать движений, какие нужно сделать движения, когда нужно поднять, когда нужно показать, как он должен ходить при помощи костылей или ходунков это все оценивает реабилитолог.

— Получается, после операции нужно на какое-то время задержаться в больнице?

— Да, это порядка, наверное, 5 дней, чтобы пациент сам понимал, что он может себя обслуживать, он может дойти до туалета и обратно, что может одеться, умыться, почистить зубы самостоятельно. Достаточно трех-пяти дней для того, чтобы пациента активизировать, и чтобы пациент сам понял, какие движения нужно выполнять самостоятельно.

— Если все выполнять правильно, всем советам врача следовать, каков процент полного восстановления после травмы после серьезных травм, после переломов? Или все равно человек будет отчасти страдать на протяжении всей жизни?

— В идеальных условиях, если пациент до травмы самостоятельно передвигался, выполнял бытовые работы по дому, то это сто процентов, то есть человек возвращается к обычному, прежнему своему образу жизни и он может активно выполнять все бытовые работы по дому.

— Я видела в списке ваших конференций, стажировок, огромное количество стран Европы, США. Насколько важно для вас участие в таких мероприятиях, и в принципе — повышение квалификации для современного врача, насколько это важно?

— Я немного отойду от темы и хочу рассказать предысторию. Когда я закончил ординатуру в Центральном институте травматологии и ортопедии, мне предложили работать в американской компании консультантом, именно по направлению эндопротезирование тазобедренного и коленного сустава. Я всегда мечтал быть только в операционной, это моя работа, это моя стихия —оперировать, но я здесь посмотрел мир, я ездил на многие конференции зарубежные, был, наверное, в каждом областном центе и городе, в каждой краевой больнице, познакомился с ведущими специалистами данного направления, был во многих европейских клиниках, был на американских больших симпозиумах и конференциях.

— Насколько сложно вообще попасть на стажировку к ведущим специалистам?

— Я думаю, должно быть большое желание. Сложности никакой нет, потому что есть компании, которые помогают врачу съездить на определенные курсы на стажировки Но я сталкивался с таким вопросом, что компания не может помочь в этом вопросе, тогда я находил доктора, писал ему электронное письмо, покупал билеты и приезжал к нему прямо в операционную. Это очень душевный прием и я много раз так делал. По поводу постоянных командировок я своим докторам говорю, что это один из ключевых моментов в лечении пациента. Если вы делаете операции, и вы делаете их много лет и никуда не ездите, то нужно увидеть, как люди оперируют в других клиниках в любом случае. У кого то есть фишки, чтобы сделать это быстрее, либо лучше, либо качественней и я на сто процентов уверен, что ездить нужно. Нужно учиться, нужно общаться с людьми, нужно знать не знаю к сожалению или к радости, английский язык, номер два, потому что это общение — это контакты и если врач не знает английский язык, это негативно влияет на его карьерную судьбу и я всегда поддерживаю любые стажировки и любые коммуникации с зарубежными коллегами и также по России. Всегда есть кому у кого чему научиться.

— Это внедряется в практику?

— Однозначно, любой нюанс, любая, какая-то фишка которая поможет нашему пациенту, она всегда будет внесена в наш перечень любых оперативных вмешательств.

— В отзывах и комментариях пациентов я читала про вас, что вас называют врачом от бога. Что вы вкладываете в это понятие?

— Когда я проходил ординатуру в Центральном институте и мои учителя, и товарищи старшие мои всегда мне говорили: если хочешь сделать операцию, делай как будто себе. И я, когда еду на операцию я всегда думаю, что я в принципе делаю операцию себе и я уверен, что каждый врач хочет для пациента сделать самое лучшее.

— То есть не бывает таких пациентов проходных каждый как родной?

— У нас индивидуальный подход и мы каждому уделяем достаточно времени для того, чтобы разобраться и решить его проблему. Вот и мне нравится оперировать, я люблю это дело, и я обсуждаю с каждым пациентом любой нюанс для того, чтобы не только решить проблему локально колена, тазобедренного сустава или спины, но и разобраться в мыслях, как он дальше будет жить с этим новым суставом, с этой новой операцией, как он дальше вернется к обычному образу жизни.

— Хорошо, тогда топ-5 качеств идеального врача, каким он должен быть?

— Он должен быть умным, читающим… Но умный — это такое понятие растяжимое. Топ-5 качеств врача…

— Сложно так сказать, я понимаю.

— Он должен быть целеустремленным в своем направлении, он должен быть пытливым, то есть не бывает так, что доктор знает все, в любом случае мир не стоит на месте, нужно постоянное обучение, постоянное повышение квалификации. Должен быть понимающим пациента.

— Хорошо, а смелость мы можем сюда относить? Допустим, работа во время карантина, как было всем сложно, но мне кажется вряд ли кто-то отказывался от работы до во время карантина. Но тем не менее, был же в голове вот этот страх: а вдруг, а если, а что? Можем мы это туда отнести, эту силу характера, чтобы быть медицине?

— Несколько качеств врача это должны быть уверенность и бесстрашие. Потому что уверенность в том, что он делает это хорошее качество, особенно в операционной, и при беседе с пациентом. Каждый пациент чувствует, уверен врач или нет, и он только после разговора с врачом может дать согласие, готов ли пациент оперироваться и именно этого врача или нет.



Напишите
нам в WhatsApp